Под подошвами города, немного серого снега за воротом
Больно и холодно, будто бы брюхо распорото
И засыпаешь в земле без единого довода
Что же чувствовать?
Горесть за жизнь, или сырость и лёд на щеках
Может, мат на устах, или тихое слово устал
Или шорох в кустах, где душа на весах
Колени источены.
Кажется, благо, что полунемой, говорю за собой
Хотя, может, я вовсе пустой и к чему повернулся спиной?
Непонятно, поймёт или нет, непонятно, живой или нет
Говорит или нет, одет или раздет
Может, где-то внутри, где тут бронежилет?
Как понять? По обрывкам газет?
Глаза больше не могут не видеть себя настоящего
Это чувство стоящее
Возвышается в центре замёрзшего сердца скорбящего
Руки снегом на землю ложатся
Унылым случайным белёсым ковром
Само тело ничком, так легко упадёт, будто вздох
И, с последним гудком, мы исчезнем тайком
Нас извесят как поросей не известив и без подписей
Крики о помощи, ноющие
Будут столько же стоящие, как изгнившие овощи
Воющие псы денно и нощно блудящие
Где-то по улицам, хлипким конструкциям
Всё помнят без повода
Под подошвами старого города
Схорони меня, мой куплет
Под одеяло льна сочится снег
И, коснувшись дна, сотни рек
Схорони меня
Схорони меня, мой куплет
Под одеяло льна сочится снег
И, коснувшись дна, сотни рек
Схорони меня
