Letra
У Людвига Четвёртого, что герцогских кровей
И дочери Английской королевы
Его жены Алисы, было семеро детей
И среди них — отроковица Элла
Была она возлюбленным созданием Творца
Казалось, всё в ней было совершенно
От тонких черт прекрасного и бледного лица
И глаз её бездонно-отрешённых
До певческого голоса предельной чистоты
Умеющего прямо в душу литься
И до её какой-то безыскусной простоты
Которой невозможно научиться
Мать Эллы слишком рано путь окончила земной
И память сохранила впечатленья
Как вместе с ней ходили дети в госпиталь весной
Нося больным цветы для утешенья
Алиса за короткий срок земного бытия
Привила детям чувство состраданья
И сердце Эллы, чуткое ко всем людским скорбям
Готовилось, казалось, к испытаньям
А между тем пришла пора девице выйти в свет
И свет померк: не слишком ли красива?
Таких красавиц, как она, во всей Европе нет
А может даже, и в самой России!
И полюбил Великий Князь её за кроткий нрав
И ей он стал дороже всех на свете
И в Русской Церкви Сам Господь, навеки сочетав
Венчал Сергея и Елизавету
Бывает нечто большее, чем плотская любовь
Когда погибли брат с сестрой у Эллы
То, видя мать, чей взгляд был — нескончаемая боль
Она детей иметь не захотела
И Князь, узнав, что девушка дала обет святой
Не отклонил о браке предложенья
«Мы будем перед Богом целомудренны с тобой»
Сказал Сергей без фальши и смущенья
Гостеприимно распахнув объятия свои
С любовью приняла её Россия
И сердце протестантки преисполнилось любви
К тому, что Князь Сергей любил так сильно
К простору необъятному нескошенных полей
И синеве пронзительной над ними
И к колокольным звонам белокаменных церквей
Что ввысь стремились главами златыми
Религиозность мужа не бывала напоказ
Но, видя в храме, как он клал поклоны
Елизавета делала изящный реверанс
И целовала вслед за ним иконы
И незаметно сердце Православием зажглось
Соединившись с верою глубокой
И хоть отцу понять родную дочь не удалось
Она не стала лгать себе и Богу
И вот в субботу Лазареву, совершив обряд
Священник преподнёс Дары Святые
И новообращённая Небесного Царя
Вслед за супругом приняла Святыню
Казалось, счастье надолго останется гостить
В семье высоких, чистых отношений
Но Бог судил иначе, и земного счастья нить
Не выдержала тяжких искушений
Сергей был губернатором Москвы в те времена
Народ его любил за помощь бедным
Но началась позорная японская война
России не принёсшая победы
И западных смутьянов революционный пыл
Перевернул сознание народа
И начался террор по плану сатанинских сил
«Долой Царя! Да здравствует свобода!»
Великий Князь был дядею Российского Царя
И, как глава военных гарнизонов
Любовью неподкупною к Отечеству горя
Пытался террористов урезонить
Но злоба распустила метастазы далеко
Дыша угрозой с писем-анонимок
И колесо, запущенное дьявольской рукой
Казалось, было неостановимо
В тот страшный день, с тоскою безотчётною борясь
Княгиня с мужем не могла расстаться
«Но долг есть долг, — с улыбкою сказал Великий Князь
Предчувствиям не стоит доверяться»
И нежно проведя ладонью по её щеке
Сергей ушёл. И холодом подуло
А через пять минут раздался взрыв невдалеке
Предчувствие, увы, не обмануло
По виду своему Княгиня будто бы сама
Была мертва: лицо стены белее
И неподвижный взгляд, казалось, не воспринимал
Того, что стало только что с Сергеем
Лишь скорбные две складки появились возле губ
Когда, забыв себя, Елизавета
Кровавые куски на свежевыпавшем снегу
Искала под обломками кареты
Но даже и в прощальный день, во время похорон
Их подносили, в гроб кладя неслышно
И капала на пол церковный княжеская кровь
А сердце было найдено на крыше
Убийца Князя пойман был на месте в тот же час
И содержался в камере тюремной
Когда к нему вдова пришла, не злобою томясь
Не жаждою отмщения никчемной
Она смогла простить его, но был приговорён
И не желал преступник снисхожденья
И, слушая Княгиню, так и не услышал он
Что нет без покаяния спасенья
Без Воли Божьей волос с головы не упадёт
Что делать, если рвётся там, где тонко?
Елизавете было жаль обманутый народ
Как своего болящего ребёнка
И в помощи ему она теперь искала смысл
Предавшись Богу всей своей душою
И с тайною надеждою вынашивала мысль
Обитель милосердия построить
В ларцах её серебряных — камеи и колье
Подарки мужа и наследство рода
Всё, чем когда-то радовалось сердце на земле
Пожертвовано было для народа
И на Большой Ордынке засияли купола
Покровской церкви в древнерусском стиле
И выросла Обитель та, и названа была
Во имя сестер Марфы и Марии
Насельницы Обители Игуменье своей
С благоговейным трепетом внимали
И люди, хоть однажды повстречавшиеся с ней
Святой ещё при жизни называли
Елизавета Фёдоровна, позабыв про сон
Несла в больнице кроткое служенье
И тех, кто был врачами навсегда приговорён
Выхаживала до выздоровленья
Любовью озарённая, в последнем из людей
Она умела видеть образ Божий
И из трущоб вытаскивала брошенных детей
И тех, кому, казалось, не поможешь
Под облаченьем инокини был не тонкий лён
Она всегда носила власяницу
И слишком уж короткий на дощатом ложе сон
Давал ей время вволю помолиться
Однажды, незадолго до октябрьских годин
Наставником духовным Митрофаном
Княгине был рассказан сон из четырёх картин
Приснившихся ему довольно странно
На тех картинах пламенем был Божий храм объят
Царица Александра в чёрной рамке
Архангел Михаил с мечом, его суровый взгляд
И Серафим, молящийся на камне
Царица Александра приходилась ей сестрой
Тем горше было сна истолкованье
Россия будет в пламени, и с Царскою Семьёй
Её сестру ждёт скорое закланье
Лишь богоносный старец, преподобный Серафим
Ещё вселял надежду в Божью милость
Но скоро над Россией стал сгущаться чёрный дым
Всё точно по пророчеству случилось
Свершилась революция, когда Российский Царь
Был вынужден отречься от Престола
И объявился вождь в лице шпиона, подлеца
Не верящего ни во что святое
Он сам, когда Княгиня водрузила дивный Крест
На месте убиения Сергея
Он сам валил Распятие и хохотал, как бес
Надев аркан Спасителю на шею
И это вот чудовище, власть получив теперь
На Русь Святую поднимало руку!
Вождь ликовал от вида обезглавленных церквей
Иконы жёг и ненавидел русских
Царь Николай Второй с Семьёй был сослан на Урал
Сомкнулась и над Матушкой пучина
Но и теперь Игуменья, коль Бог так попускал
За всё благодарить сестёр учила
Ей предлагали выехать на Родину отца
Но Матушка отвергла эту милость
«Я русская, — ответила, — и буду до конца
С моим народом, что бы ни случилось»
И вот красноармейцы из отряда латышей
На Иверскую, в третий день Пасхальный
Пришли в Обитель Божию с оружием за ней
Имея вид развязный и нахальный
И дав на сборы Матушке каких-то полчаса
Они курили, сплёвывая на пол
А за окном Обители звенел весенний сад
И плыл от старых лип щемящий запах
В далёкий путь Игуменью свою сопроводить
Келейнице Варваре разрешили
Но как же было сёстрам боль утраты пережить
Как повели их Матушку к машине?
По-детски горько плача, в миг один осиротев
Они её никак не отпускали
Покуда слуги дьявола, совсем не озверев
Прикладами сестёр не оторвали
Смиренно и безропотно свой восприняв арест
Игуменья сестёр благословляла
А Батюшка, роняя слёзы на наперсный Крест
Молился, зная, что их ожидало
В последнем наставлении велела жить она
Во всём на Волю Божью уповая
Но вот взревел мотор, и храма белая стена
Качнулась на прощанье, как живая
Потом был поезд, медленно идущий на Урал
И встреча там с Великими Князьями
Всю Царскую Династию в одном краю собрал
Тот, кто хотел расправиться с Царями
Их было восемь узников, никто из них не знал
Что где-то близко Царь с Семьёй томились
Но каждый подсознательно одной развязки ждал
С тех пор, как жизни их соединились
Келейницу Варвару предлагали отпустить
Но та хотела дать расписку кровью
В том, что судьбу Игуменьи желает разделить
И с Матушкой останется до гроба
Но вот и наступила ночь, когда их повезли
А перед тем все вещи отобрали
Под Алапаевск, к шахте. Звёзды яркие цвели
И пел июль, купаясь в разнотравье
Сначала избивали их и, «душу отведя»
Вниз головою в шахту побросали
Засыпали гранатами, а после, уходя
Ещё камней и брёвен накидали
Елизавета Фёдоровна, за врагов молясь
Чтоб Бог простил неведенье им это
На дне глубокой шахты, где стонал Великий Князь
Помочь ему старалась перед смертью
И разорвав апостольник на несколько частей
Ему перебинтовывала рану
Он молод был ещё, и в сыновья годился ей
И звали его Князем Иоанном
А у неё самой из ран давно сочилась кровь
Окрашивая лоб и щёку красным
Но, видно, так сильна была в ней к ближнему любовь
Что и до самой смерти не погасла
Дышалось всё трудней, по шахте ползал едкий дым
Но из последних сил лилась молитва
Елизавете вспомнился вдруг Иерусалим
И храм святой Марии Магдалины
И как она стояла, Православьем пленена
Вдыхая ароматный дым кадильный
«Ах, как бы я хотела, — вдруг воскликнула она,
Чтобы меня вот здесь похоронили!»
И как Сергей, обняв её, счастливый и живой
Смеялся изумрудными глазами
«Сегодня был день Ангела Серёжи моего»
Подумала Княгиня, угасая
Ещё два дня из шахты песнопения лились
В них слышалось благодаренье Богу
За полную скорбей, но удивительную жизнь
Окрашенную верою глубокой
И, волею Господнею, Избранница Его
И верная келейница Варвара
В том храме, в Гефсимании, без боли и тревог
Нетленными мощами почивают
Written by: Svetlana Kopylova
