Саня Пушкин

У Сани Пушкина – дело schwach,

Он лежит на скамейке в чугунных швах... Его заштопал бездарно, но живо

У Трёх Вокзалов какой-то безрукий Шива!

 

Саня вёз три чемодана чугунных букв По маршруту Болдино-Петербург,

Не целый же век у друзей столоваться, Когда в 37 ждут на Мойке, 12!

 

Саня думал, что если он женится,

То передом к лесу пойдёт жизнь-изменница, При этом купил ведь на кой-то хер,

В Интернете «Пачули» для Анны Керн!

 

Рощи в багрянце! Пустошь равнин! Саню под Нижним накрыл карантин... А Саня не взял ни перчаток, ни маски, Ни для фехтованиев – гелевой смазки!

 

Саня принял «Вдову Клико» поутру на нутро, Из туч надоил чернил, очинил перо!

Минута – и не к чему больше стремиться, Кроме того, как превратиться в страницу!

 

 

 

И всё, что горело, взошло и дозрело,

Но в Болдине этом – очугунел он!

 

И на мостовой возле Трёх вокзалов

Саню от мыслей и чувств разорвало,

Ведь Саня Пушкин – чувак непритворный,

Хоть и памятник воздвиг себе – нерукотворный!

 

Чугунные кудри – голубями обосраны...

И в виде таком Саня послан нам Господом!

Саня просит чугунной морошки,

Словно дара святого с чугунной ложки,

 

Он хочет хлебнуть из чугунной лужи...

И вдруг понимает, что луже этой он больше не нужен!

У Сани Пушкина дело – зеро!

Санины сани – вот так повело!!!

 

Из сопла в боку сочит Небесная прана,

А Санин рот – словоточащая рана!

За что б не рубились мы, о чём не молись я,

Нам с неба прорухой – чугунные листья!!!