Город

В спину раненный ветер

Умирал за тебя на верёвках.

Солнца хрупкие сети

Рассыпались на чёрных циновках.

Небо в серую клетку.

Дождь кромсал отражения в лужах.

На дорожной разметке

Пятна крови – зарубки на ружьях.

Крепкий утренний кофе

И глубокий глоток никотина.

Петропавловский профиль.

Облака из кусков пластилина.

На обугленной коже

Площадей, перекрестков, проспектов

Отпечатки прохожих:

В окулярах прицелов – объекты.

В списках павших за веру

Много стёртых от времени строчек.

Мы коптим атмосферу,

Выходя из своих одиночек.

И не дрогнет на спуске

Указательный палец в перчатке.

Коридор слишком узкий,

Нам придется лежать на брусчатке.

Ночь, пропахшая дымом,

И затёкшие веки рассвета.

Ты – моя Хиросима:

Растворятся в окне силуэты.

И всем сёстрам по серьгам,

Нам – разбитое небо в алмазах.

Распластавшись по берегам,

Задыхаться тебе в едких газах.

Смотришь в упор в оптику окон.

Вена Невы бурлит кровостоком.

На эшафотах линий и улиц

Молятся те, что только очнулись.

Я же твой раб и твой наёмник,

Твой крепостной и беспризорник.

Дай мне дождя вволю напиться

И дай мне веры не ошибиться.

Зверь не знает покоя.

Боги курят на лестничных клетках,

Водкой из зверобоя

Запивая блаженство в таблетках.

Всё сначала, всё сызнова:

Строить храмы и замки на сваях,

Ждать Мессию и вызова,

И самим зверю вызов бросая.