Безумная идея

Иногда, чтобы люди могли разглядеть добро, вокруг должна воцариться тьма.

Уже несколько дней жители Лисьего острова не видели солнца. Земля и вода утопали в густом белом тумане. Дома дрожали от холода и жались друг к другу. Ушедшие за горизонт лодки, казалось, затерялись во времени. И в тот самый момент, когда рыбакам был нужен луч надежды, который приведет их домой, большой маяк на острове погас. Ни птицы, ни ветерка, ни луча, дотянувшегося к ним с земли. Туман словно играл с ними в «горячо-холодно», предлагая угадать, в какой стороне суша.

Каждый вечер женщины приходили на берег. Они просто стояли и молча слушали, как в белой влажной дымке тяжело дышал сонный океан. А потом одна из них, незаметно смахнув слезу, поворачивалась к остальным с вымученной улыбкой:

- В такой мгле сам дьявол дорогу в ад не сыщет.

Переглянувшись, они шли обратно, а цепочка их следов терялась на песке.

За маяком следили пожилые супруги - Маркус и Роза. Когда в сильный шторм хрупкая, словно вырезанная из бумаги фигурка Маркуса появлялась на балконе под лампой, людям со стороны казалось, что ветер вот-вот подхватит его и швырнет о камни или в волну. Но ничего подобного не происходило. Высокие тонкие сосны тоже раскачиваются и гнутся от порывов ветра, но никакая стихия не может их вырвать из земли. У Маркуса было тонкое, упругое туловище, бледно лицо с подслеповатыми синими глазами и непослушные, постоянно вздыбленные волосы песочного цвета. Он очень боялся простудиться и кутался в теплую одежду даже в жаркие дни. При этом никто и никогда на острове не слышал, чтобы старик хоть чем-нибудь болел.

Маяк загорался всегда в одно и то же время, и когда однажды в сизых сумерках высившаяся над домами башня осталась темной, никто этого сразу и не заметил. Остров в одночасье ослеп и сделался невидимкой для тех, кто искал удачу посреди бескрайней пустыни. Когда же поломку наконец обнаружили и пришли к смотрителю справиться - дверь маяка оказалась заперта.

- Ничем не могу вам помочь. У Маркуса ветрянка. Не нашел ничего лучшего, чем на старости лет заразиться детской болезнью, - угрюмо пробурчала Роза и захлопнула перед гостями дверь.

Новый смотритель должен был приехать на остров через неделю - наступило время ожидания. И ведомо лишь судьбе, найдут ли путь домой лодки в туман и полный штиль.

- Твоя мать тоже несет всю эту чушь про судьбу и что нужно молиться? – спросил кудрявый мальчик с зелеными смеющимися глазами долговязого паренька, когда они возвращались из школы.

- Моя ничего не говорит, - ответил второй. - Она каждое утро жарит пирожки, а потом раскладывает их везде – как будто рыбу на солнце вялит. Как думаешь, зачем она это делает?

- Не знаю, но лучше бы моя тоже жарила пирожки.

Старшего из мальчиков звали Пит, ему было тринадцать, он любил книги о путешествиях и мечтал стать моряком, как его отец, до этого дед. Младшему Чарли недавно исполнилось девять, на день рождения ему подарили большой велосипед, и теперь он успевал поучаствовать в еще большем количестве проделок. Семьи Пита и Чарли жили по соседству, и мальчики были неразлучны. Что бы ни случилось, они никогда не унывали, потому что знали: решение обязательно найдется. Но теперь пришла настоящая беда – несколько рыбаков, среди которых были их отцы, пропали в тумане, а все взрослые на острове просто опустили руки и сели ждать, кто явится раньше – новый смотритель или чудо.

- Если бы маяк работал, они бы давно вернулись… - задумчиво сказал Пит.

- Думаешь, мы сможем его включить? – спросил в ответ Чарли.

Пит улыбнулся. Кто пустит на маяк двух мальчишек, которые даже школу не окончили? Оборудование там дорогое и сложное в управлении, а на острове еще не забыли, как в прошлом году эти самые мальчишки, пытаясь разжечь костер по методу первобытных людей, едва не спалили лодочный сарай.

Идея была столь же невероятная, сколь и блестящая.

- А знаешь, когда у нас на террасе заискрило, как сто бенгальских огней, и мама визжала громче стаи голодных чаек, мы с папой все починили за полчаса, - со смехом сказал Пит.

- А я два или три раза помогал отцу с катером, - не отставал Чарли.

- Маркус видит хуже меня. Если он справляется с маяком… - рассуждал Пит, нарочно не замечая красноречивых намеков. - Главное – найти кнопку или рубильник.

Чарли скривил губы. Его мама, увидев эту кислую мину, приобняла бы его и ласково сказала: «Малыш, не грусти, мама рядом», отец наверняка бы взял его за плечи и легонько встряхнул со словами: «Парень, не раскисай!» Другие мальчишки с острова рассмеялись бы: «Эй, смотрите, Чарли струсил!» Но все бы они ошиблись. И только Пит мог совершенно точно определить, что значило это выражение лица его лучшего друга.

- Чарли, нет! – покачал головой Пит. – Не в этот раз. Уже поздно. И туман становится гуще. Ты должен вернуться.

- Я не брошу тебя. Я пойду с тобой! – Чарли уставился на Пита враждебным взглядом снизу вверх.

Пит хотел напомнить ему о маме, которая будет волноваться, и сестренке, с которой Чарли обещал поиграть в гуся. И он даже уже раскрыл рот, но в этот миг огромные зеленые глаза Чарли наполнились слезами.

– Я не меньше тебя хочу, чтобы папа вернулся! – сказал мальчик.

За пять лет дружбы Питу еще ни разу не удавалось выиграть эту игру в гляделки. Все заканчивалось одинаково: Чарли неотступно следовал за ним и мешался под ногами. Да, ему не всегда хватало сообразительности в проделках старших ребят и по его вине их авантюры часто заканчивались наказанием. Но когда он болел и не ходил гулять, дни для Пита тянулись бесконечной серой массой, как тучи в непогожий день.

В воздухе набухал влагой сумеречный вечер. А ведь казалось, что только недавно Пит и Чарли закинули рюкзаки на спины и на велосипедах пустились во весь опор с большой земли домой, чтобы успеть до прилива.

Пит взглянул на часы: полдник с молоком и печеньем они уже пропустили, а на ужин раньше восьми можно и не рассчитывать. Ехать до маяка было метров триста, так что даже с учетом Чарли им не составит труда вернуться вовремя. Он поднял велосипед с земли и покатил его вперед. Сделав несколько шагов, оглянулся. С опущенной головой, ссутулив плечи, Чарли послушно плелся по тропинке в сторону дома.

- Ладно, - крикнул Пит, - поехали! Только чур не ныть, когда полезем на маяк.

Чарли радостно бросился назад. Не раздумывая, он поклялся, что без жалоб вытерпит все испытания.

Наверх к маяку вела насыпная дорожка. Мелкие камешки мягко перекатывались под шинами, слева и справа доносился гулкий шум океана. В пути мальчики почти не разговаривали, каждый думал о своем отце.

На перекрестке двух дорог, перед поворотом к маяку стоял маленький угрюмый дом Веры Кассель. Она работала учительницей литературы в школе, и на Лисьем острове не было человека, которого бы она ни учила. Даже 60-летние старики почтительно кланялись ей при встрече. Мадам Кассель жила одиноко, у нее не бывало гостей, и сама она выходила только на занятия и в магазин.

Пит остановился возле ее дома и велел Чарли спешиться.

- Давай оставим велосипеды здесь, у ограды, - предложил он. - Если их найдут у маяка, сразу поймут, что внутри кто-то есть. А старая Вера теперь до утра не выйдет из дома.

Чарли согласился.

Дальше они шли, держась за руки и стараясь не шуметь. Дом смотрителя находился неподалеку, и, хотя Маркус был болен, его жена могла в любой момент прийти на маяк, чтобы полить цветы или протереть пыль. Конечно, Пит точно не знал, есть ли на маяке цветы, но на всякий случай решил не испытывать судьбу.

- Пит, а как мы попадем внутрь? Украдем ключ? – восторженно прошептал Чарли. Судя по горящему взгляду, он был настроен так решительно, будто прямо сейчас намеревался забраться в чужой дом.

- Есть одна идея, - подмигнул ему Пит.