Когда она читала похоронку
Что смертью храбрых пал ее сынок
Ей вспомнился приветливый ребенок
А не двадцатилетний паренек
И как перед войной они купили
Ему рубашку - теплую фланель
Она, в нее уткнувшись, завопила
Да только горю не помочь теперь
Тогда за упокой души солдата
Все вещи, не жалея ничего
Бездомным раздала, оставив, правда
Рубашку эту, с запахом его
Но как-то раз пришел к ней оборванец
И стал просить одежду у нее
Ну, как она отдаст рубашку Вани
Последнюю отдушину ее?
На оборванце нет пальтишка даже
А он живой, и тоже чей-то сын
И отдала сыновнюю рубашку
Последнее, что связывало с ним
Пришла на рынок. Господи, как тяжко!
Увидела, что на чекушку тот
Выменивает Ванину рубашку
И тут же, из бутылки прямо пьет!
Всю ночь она проплакала в подушку
И незаметно впала в забытье
Вдруг слышит, кто-то шепчет ей на ушко
И тормошит тихонечко ее
Глядит - стоит Христос у изголовья
В звенящей предрассветной тишине
"Не убивайся, дочь Моя, Прасковья!
Твоя рубашка - вот она, на Мне"
